20:26 Обзор игры Amnesia: A Machine for Pigs | |
| Летописи знамениты случаи благоприятной передачи игровой серии от 1 разрабов иным. Этак, примечательно могут «ловить» удачные франшизы мастера из Telltale Games. Либо брать, к примеру, Katauri Interactive с их заботой о осиротевшей King’s Bounty — также по конкретного эпизода полностью пригодно выходило. Этак будто сам прецедент привлечения новейших разрабов к творению 2-ой забавы из серии Amnesia ни о нежели еще никак не разговаривает. Тем наиболее будто создатели Amnesia: The Dark Descent из Frictional Games и сами от процесса устранились никак не вполне, и продолжателей собственного дела выбрали очевидно небесталанных. Неописуемо прекрасная, поэтичная и неустрашимая сообразно задумке «забава в отсутствии геймплея» перед заглавием Dear Esther — ремесло рук разрабов из The Chinese Room. Истина, хорроров в портфолио разработчиков Amnesia: A Machine for Pigs по сих времен никак не было. Осталось узнать, как неимение «пугательного» эксперимента воспрепядствовало застройщикам сотворить высококачественный продукт. Записывающие прибора попадаются нам сообразно дороге непрерывно. Из услышанного мы можем взять в толк, будто Освальд высказывался очень пессимистически о долях решетка и вообщем обожал поразглагольствовать. По такого, как его терем наполнился ужасом. Основатель и детки Изюминка сюжетной вводной в том, будто дробь ее была рассказана лишь в официальных анонсах от разрабов, с коими мы имели возможность ознакомиться по выхода забавы. Этак, только оттуда мы имели возможность выяснить, будто наш основной герой опосля странствия в Мексику 3 месяца покоился в лихорадке и лицезрел в брожу некоторую непонятную машинку, предназначение которой было ему почему-то. A Machine for Pigs раскрывается просыпанием в роли неизвестного по поры по медли протагониста, о котором непонятно фактически ничто — в том числе и наружности недостает, поэтому будто в забаве употребляется разряд от главного личика. Теснее к концу прохождения мы спрашиваем, будто богатыря, как оказалось, приглашают Освальд. Вначале ведь мы осознаем лишь, будто некоторый человек, разумеется, мужского пола пробуждается в своей кровати и, никак не услышав гласов собственных деток, сходу постановляет, будто они в каком месте-то затерялись. Природно, наш подшефный отправляется находить потомков. А их у него двое — паренек и… паренек. Приглашают их Эдвин и Енох. В процессе розысков Освальд то и ремесло наблюдает пробежавших вот практически из-за углом детей, слышит их гласа и еще немало каждых звуков, наводящих на идеи о том, будто в огромном коттедже богатыря будто-то отвратительно. Всюду мрачно, и ни бледные настольные лампы, ни зажженные свечки в канделябрах никак не имеют все шансы снабдить необходимым освещением горницы, обставленные никак не в отсутствии жалобе на великолепие. Все постели отчего-то размещаются в железных клеточках — то ли для такого, чтоб дремлющие владельцы и краски никак не убежали, то ли для такого, чтоб на их никак не совершил нападение кто-нибудь противный. Настил то и ремесло потряхивает, рояли, каких в жилище некоторое количество, играют сами собой, всюду разлито то ли винцо, то ли кровь. В конце концов, в какой-никакой-то эпизод в одной из комнат звонит телефонный аппарат, и глас вещает из динамика практически последующее: «Большой фрукт орлиного кактуса, помоги нам!» Большой фрукт орлиного кактуса Наверняка, создатели из The Chinese Room очень нешуточно рассчитывали на образованность инвесторов. Наверняка, они к тому ведь очень бесхитростно рассчитывали на эрудицию переводчиков. Однако прецедент остается прецедентом: выдумка о орлином кактусе теснее, видится, успела начинать мемом, и совершенно никак не поэтому, будто от нее трясутся поджилки. Несчастный «большой фрукт орлиного кактуса» — никак не абсурд объевшихся пейота разрабов, как разрешено было бы поразмыслить, а знак и хорошим молодчагам хороший урок. Жрецы безжалостных ацтеков именовали «драгоценным орлиным фруктом кактуса» человечное сердечко, которое во время жертвоприношений (также человечьих, ясен пень) руководствовалось выхватить из груди активный потерпевшие и празднично спалить. Никак не раскрывая очень почти всего о сюжете, к примеру лишь, будто данная выдумка звучит непопросту и потом «стреляет» как то наиболее винтовка на той лично стене у такого самого Чехова. Картины в жилище Мандуса имеют все шансы в один момент очутиться прозрачными… С одной стороны. Вот в данный момент, к примеру, мы осматриваем ванную чрез безвинную — на 1-ый взор — картину на стене. Жалко, будто живых купальщиц в мире Amnesia никак не предвидится. Подметим, будто последующие выражения загадочного «телефонного террориста» звучат никак не этак психоделично и никак не так забавно. Равномерно мы выясняем, будто у собственника непонятной недвижимости с привидениями имеется имя — Мандус — и будто его детки как будто бы попали в западню снутри загадочной машинки, саботированной безызвестным вредителем. Этак будто ныне Освальд, известный гласами деток и периодическими звонками от незнакомца-благожелателя, обязан добраться по сердцевины прибора, отремонтировать его и швырнуть, чтоб Эдвин и Енох сумели избавиться. И Мандус идет — куда помещаться? — идет чрез целый собственный странноватый терем с кучей потайных комнат (в том количестве и для подглядывания из-за людьми в ванной комнатой). Доезжает в конце концов по машинки, продолжает перемещение книзу, как будто данный спуск водит в преисподняя, и упоминает в результате о себе то, что лучше бы никак не держать в голове совершенно. Небожественная некомедия Сопоставление с преисподней возникло тут никак не случаем. Судя сообразно всему, создатели вправду желали вести параллель с «Священной комедией» старого человека Данте: любая последующая локация, любой последующий «круг» — гаже и темнее предшествующего. Отчего мы никак не разговариваем «ужаснее»? Поэтому, будто — вот феномен! — желая хозяйка сообразно себе деяния, изложенная The Chinese Room, полностью имеет возможность подискутировать сообразно ступени кошмарности с творениями Лавкрафта и Кинга, игровой процесс при данном быстрее атмосферен, нежели пуган. | |
|
| |